«« Перейти в раздел "Пресса"

Ночь, когда Гельвера не станет

Ночь Гельвера - это ночь, когда Гельвера не станет. Когда та, что приняла опеку над этим нездоровым тридцатилетним полуребенком, решит, что другого выхода нет, и даст ему смертельную дозу таблеток. Это одна из историй о том, как тяжело выживать, а выжив - сохранить в себе человеческое - в те времена, когда улицу лихорадит.

Кирилл Вытоптов, молодой режиссер, выпускник ГИТИСа, поставил спектакль по пьесе польского драматурга Ингмара Вильквиста «Ночь Гельвера», действие которой разворачивается в 1930-е, на заре нацизма. В пьесе два действующих лица, как бы намеренно обезличенных, названных автором «он» и «она». Мы знаем о них очень мало. И только из резких «скачков температур» в спектакле, в неожиданных разрывах вдруг рождается, например, монолог главной героини (Олеся Агрызкова), из которого нам становится известно ее прошлое: это тяжелый рассказ о ее больном ребенке, подброшенном под ворота больницы, о муже, не простившем ей этого, и о раскаянии, о смерти, о безнадежности. Этот монолог – в центре всей драмы, в нем главный её конфликт, он даёт объяснение поступкам Карлы, приближает нас к пониманию ее судьбы. Мы понимаем, почему Гельвер оказывается под её опекой, а точнее - за что она этой опекой себя наказывает. В оценке этого откровенного рассказа раскрывается и сам Гельвер (Михаил Сопов). Останавливается его опрокинутый в пустоту взгляд; выглядывая из-за двери на сцене, он как бы начинает выглядывать из-за двери своего недуга. Недуг обрекает его на искаженное восприятие жизни, превращает эту жизнь в болезненную игру. Условия этой игры приходится принять и Карле. И тут речь идет одновременно и о безобидной игре солдатиками (пожалуй, главный образ спектакля), и об игре человеческими жизнями, условия которой принимает Гельвер, поднимая над головой фашистский флаг и восторженно описывая каждый поступок нацистского провокатора Гильберта. Здесь видятся очертания чудовищной гримасы времени, и звучат все главные темы пьесы, в первую очередь, - о цене человеческой жизни. И в том, с каким волнением, почти давясь словами, говорит Гельвер об убийстве хозяина магазина, старика Хансена, слышится отголосок его будущей участи, его неминуемой гибели. В ровном и камерном спектакле невозможно избавиться от ощущения, что смерть звучит за каждым тактом действия.

Спектакль держит зрителя в напряжении еще благодаря образному контрапункту, выраженному в сценографии. Нана Абдрашитова создала для спектакля замкнутое пространство, сколоченное целиком из закрытых дверей. Режиссер и художник, с одной стороны, стараются не пустить улицу с ее безумием в этот дом; с другой стороны, с каждым явным ее проникновением извне в сценическое пространство мы ожидаем мощного поворота в ходе событий. В действительности же поворотных пунктов в спектакле - при пристальном взгляде - не найти. Мы видим всё, что происходит в пьесе, глазами Карлы, но актриса Олеся Агрызкова как бы немного скользит по поверхности некоторых сцен, словно боясь нажима или избытка чувств. Это играет большую роль в восприятии спектакля, возможно, именно поэтому он кажется достаточно рассудочным. Поэтому возникающие в конце спектакля трогательные, может, несколько сентиментальные моменты как-то сразу его оживляют. Очень важно, как решена сцена смерти Гильбера. Он умирает рядом со своими игрушками, застыв почти в одинаковой с ними позе. Между тем солдатики продолжают двигаться и издавать звуки, Карла берет их и кладет в коробку, где шум, который они издают, будет по-прежнему слышен и завершит звуковую партитуру спектакля. Очень выразительная, но – в контексте этого спектакля – чересчур явная метафора, которая выбивается из тонкой и деликатной интонации постановки.

Кешишева Елизавета,

студентка театроведческого факультета ГИТИСа и  Высшей школы телевидения МГУ им. Ломоносова.

elizavetakesh@mail.ru