«« Перейти в раздел "Пресса"

БУРЯ ПОНАРОШКУ

Режиссер из Стерлитамака Игорь Черкашин ставит с артистами Новошахтинского драматического театра пятый спектакль. Все достоинства и слабости каждого из исполнителей ему доподлинно известны, и он умеет первые сделать выигрышными, а вторые «прикрыть» постановочными приемами, которым, по существу, несть числа.

Классический образец такого подхода к пьесе мы увидели по отношению к шекспировской «Буре». В минималистское оформление Юрия Сопова (голубая коробка сцены – она же морская пучина, она же и остров) помещены все персонажи. Духи Земли, Леса, Воды и Огня в костюмах, сотканных из плодов и листьев, изображают бурю, точно в детской игре – легкими воздушными движениями, взмахами невесомого голубоватого полиэтилена. Совсем нестрашная эта буря. Трудно поверить в то, что в ней можно было потерпеть кораблекрушение, в котором король Алонзо будет оплакивать сына Фердинанда, считая его погибшим, а сын – своего отца, тоже полагая, что он единственный выжил. В довершение всего духи держат в руках маленьких тряпичных куколок – это несчастные, попавшие в бурю. Игра продолжается: какая трагедия может приключиться с этими безгласными крошками?

Между тем по сюжету законный герцог Миланский Просперо, вынужденный из-за козней брата Антонио и короля Неаполя искать прибежище на острове, устраивает нешуточную морскую бурю, не желая смерти обидчиков, но надеясь на их покаяние. Чего он, сразу скажем, так и не дождался. Уставший и разуверившийся в возможности исправления пороков, Просперо отказывается от своего волшебного ремесла и отпускает верно служивших ему духов и преданного Ариэля.

Прощается герцог со своими помощниками и в спектакле, но мотив печали лишь тенью проходит в нем. Ему не придано того значения, которое имеется в пьесе. А ведь последним своим произведением великий драматург и сам прощается с иллюзиями, питавшими его романтические

комедии. Во многом в духе этих комедий разыгрывается и «Буря». Маски, которые надеты на ее героев, скорее карнавального свойства, принадлежность игровой стихии. Вообще работать в масках – особое искусство, вне такового опыта они просто декоративны и мешают проявлению живого чувства. Впрочем, оно прорывалось – например, в сцене расставания Просперо с Ариэлем. И Михаил Сопов, и Мария Третьякова тут очень искренни. Маленький лирический диалог, полный нежности и грусти, стал подтверждением того, что нет ничего сильнее человеческой привязанности.

А первый выход Просперо обставлен царственно; подчеркнутая декламация, форсирование звука, широкий жест. Надо полагать, так играли при Шекспире. Правда, принц Гамлет порицал эту манеру, призывая столичных трагиков, заехавших в Эльсинор, быть естественнее. Впрочем, замысел режиссера понятен: все котурновые приемы в спектакле ироничны. И в невезучем Калибане (Алексей Кривенко) куда больше шутовского, чем в шуте Тринкуло (Дмитрий Баклагин). И честный советник Гонзало (Сергей Недилько) из типичного положительного персонажа переведен в ранг восторженного старца, пребывающего в постоянном беспричинном энтузиазме. И даже влюбленной паре Миранде и Фердинанду (Ольга Сопова и Константин Ленденев) придана трюковая подмога с бревном, чтобы лишить привычного розового флера объяснение подобного рода.

Вовсе вставной сценой (строго говоря, к развитию действия имеющей небольшое касательство) является лихо разыгранная потасовка Стефано (Юрий Сопов), Калибана и Тринкуло.

И есть одна фигура – насмешник Себастьян, брат короля, который прикрывает маской свое довольно горькое знание о жизни. Актер Ростовского молодежного театра Анатолий Матешов, не впервые сотрудничающий с коллегами из Новошахтинска, делает это мастерски.

Шекспир написал трагикомедию, но если  всё же признать, что «Буря» представлена на сцене именно в этом жанре, то решена она Игорем Черкашиным не через актеров, а с помощью режиссерских метафор: игрой с колесами (колесами судьбы?), злоключениями куколок. Одна из них тщится взлететь, прижимаемая к земле; другая сама сводит счеты с жизнью, и все они уравниваются с плащами и камзолами, вися рядышком на веревке для просушки.

Горькая сентенция Просперо:

"Мы созданы из вещества того же,

Что наши сны. И сном окружена

Вся наша маленькая жизнь" –

точно неслышно прошелестевший клочок полиэтилена, рассчитана на то, что будет уловлена чуткими зрителями сквозь громкий смех, гэги и трюки, веселящие публику.

Людмила Фрейдлин