«« Перейти в раздел "Пресса"

Новые формы театра вывели на лаборатории в Новошахтинском театре

Президентская программа Государственного театра Наций по поддержке театров малых городов России, когда режиссеры и критики из Москвы небольшими группами отправляются в оные, дабы за несколько дней подготовить эскизы спектаклей по современным пьесам с использованием местных творческих сил, до последнего казалась хорошей сказкой на ночь. После ее прослушивания хотелось жить и спалось хорошо, однако страх того, что утром всего этого могло бы и не быть, не давал покоя. До тех пор, пока сон не обернулся явью, и Новошахтинский драматический театр не стал четвертым в списке городов, выбранных для проведения семинара-лаборатории.

Данная программа была создана Театром Наций по предложению Президента России, поставившего на повестку дня задачу депровинциализации театров и уравнения возможностей для создания качественного культурного продукта в крупных и малых городах страны. Дело в том, что словосочетание «провинциальный театр» все еще считается обзывательством, направленным на то, чтобы подчеркнуть низкий уровень искусства и если не деградацию, то некое серьезное отставание в развитии от культурных столиц. Программа по обмену опытом, знакомству с новыми приемами режиссерской и актерской школы, и способами работы с современным текстом, рассчитана на то, чтобы данное понятие стало не более чем показателем территориальной принадлежности.

- Первые чувства: это страх и радость… Радость от того, что нас заметили и выбрали, и страх от той ответственности, которая на нас ложится, - отметила Светлана Сопова, художественный руководитель Новошахтинского драматического театра. - Мы все очень переживаем перед встречей с такими гостями

Несмотря на прогрессивность небольшого коллектива, за последние несколько лет превратившегося в профессиональный Театр с большой буквы, его волнение было вполне понятным. К слову сказать, зрители и друзья театра волновались не меньше.

Возглавлять семинар-лабораторию в Новошахтинске было поручено известнейшему российскому театральному критику и менеджеру, основателю и художественному директору фестиваля «Реальный театр», лауреату международной театральной премии им. К.С. Станиславского, члену экспертного совета Национальной театральной премии «Золотая Маска» Олегу Лоевскому.

- Перед нами стоит многоярусная задача. За три дня артист находится в состоянии стресса, потому что ему предстоит сделать практически готовый спектакль - то, на что обычно уходят месяцы работы. За столь короткий срок он не может подключить свои актерские штампы, а потому приходится делать все по-живому, - отмечает Олег Соломонович. – Нам важно познакомить театры с молодыми режиссерами и современной драматургией. Молодые режиссеры хотят и могут с ней работать! Плюс, важно вернуть или привлечь зрителя, который в театр не ходит.

Еще до приезда гостей из 30 пьес, написанных в последнее десятилетие, театр выбрал три для работы на лаборатории– «У ковчега в восемь» немца Ульриха Хуба, «Ночь Гельвера» польского автора Ингмара Вилквиста и «Иллюзии» популярнейшего российского драматурга и режиссера Ивана Вырыпаева. Разделившись на три творческих центра, состоящих из местных актеров и приезжего режиссера, театр приступил к репетициям. За три дня (и три ночи - работа на лаборатории часто не прекращалась с приходом темноты!) предстояло сделать невозможное – представить на суд зрителей практически полностью готовый спектакль. Эскизом его делало лишь то, что актеры могли держать в руках текст и подглядывать в него. И то, этой привилегией, дабы не потерять полифонию непростого вырыпаевского языка, воспользовалась только одна группа.

Новинкой в данном подходе было и повышение зрителя со звания пассивного созерцателя до активного судьи. Каждый пришедший 15 апреля в Новошахтинский драматический театр не только высказывал свое мнение на обсуждении, проводимом после каждого экспресс-показа, но и отдавал свой голос в пользу одного из трех решений, касающихся дальнейшей судьбы увиденного – «Оставить все, как есть», «Продолжить работу», «Забыть как страшный сон». Больше всего зрительских голосов получали решения, призывающие «Оставить все как есть». Это показало, что воспитываемый Светланой Николаевной и ее труппой зритель к сложному, противоречивому, порой острому и зубастому, современному искусству готов. И даже более того, все это время он только и ждал, когда же театр станет готов к живому диалогу глаза-в-глаза, здесь и сейчас.

То, что первый шаг к этому диалогу сделал именно молодой Новошахтинский театр – не удивительно. «Театру с колоннами», простоявшему в городе добрую сотню лет и волочащему за собой шлейф истории (здесь не имеются в виду театры, которые традиции берегут, но и от инноваций не бегут), труднее решиться на эксперименты.

На лабораторных спектаклях в Новошахтинском театре, с трудом можно было найти свободное место. А ведь мы еще не видели всех, кому не удалось попасть на показы!

У ковчега в восемь

Проблема дефицита хороших пьес и спектаклей для детей сейчас обсуждается буквально на каждом шагу. На самом деле, что касается хорошей современной драматургии, не важно – русской или зарубежной, рассчитанной на детскую и подростковую аудиторию, все не так плохо. Но по ряду причин – начиная от экономических, заканчивая непониманием и неумением работать с современным текстом – ребенок, прельщенный динамикой ладно сделанных мультиков, подобных «Шреку», «Ледниковому периоду» и т.п., привыкший к экшну и моментальному «схватыванию» информации, в театре получает всю ту же «Красную шапочку», головной убор который полинял и изрядно протерся за последние десять лет, и «Спящую красавицу», служащую отличным снотворным для доброй половины зала, особенно для выросших на этом же спектакле родителей.

Восторг и всеобщее ликование от эскиза спектакля «У ковчега в восемь», подготовленного известным молодым режиссером Еленой Невежиной, наверное, отчасти объясняется удивлением от того, что театр может быть намного веселее и интереснее кино. Еще бы, когда по сцене гарцуют молодые «пингвины» (Алексей Кривенко, Константин Ленденёв, Мария Третьяков и Ольга Сопова), одетые также, как и пришедшие зрители, могущие подбросить в зал «хорошую рэпчину», увлекающиеся брэйком, говорящие с тобой на одном языке о проблемах, волнующих тебя и твоих друзей - не втянуться в спектакль просто невозможно! Особенно если режиссер делает упор на интерактив, то и дело «забрасывая» пингвинов в зал, стирая границы между сценой и зрителями.

Реакция детей, аплодировавших, смеявшихся и громко комментировавших происходящее, показала, что постановка «У ковчега в восемь», лучшей пьесы Германии 2006 года, с большим успехом идущей на известнейших площадках Европы – отличный подарок для зрителей Ростовской области. И это несмотря на то, что центральным вопросом такой легкой и веселой пьесы является рассуждение о существовании Бога.

На обсуждении эскиза спектакля Олег Лоевский обратился к зрителям с вопросом, возможен ли разговор о Боге в данной форме. Оказалось, что зрители отлично поняли, о чем им хотел сказать театр, и форма для этого была подобрана как раз-таки подходящая.

- Театр – игровая стихия. На мой взгляд, здесь идет допустимая игра, работающая на доказательство мысли, что Бог – в каждом из нас, - отметил народный артист СССР Михаил Бушнов. – Сразу было понятно, что мы играем о людях, хотя говорим о пингвинах. В этом спектакле очень точно была угадана молодежь, она такая…

С Михаилом Ильичем согласилась и Тамара Кожурина, актриса, заведующая литературной частью Ростовского областного академического Молодежного театра, пожалевшая, что не взяла с собой 12-летнего сына, который, по ее словам, мог бы легко узнать в пьесе себя и своих сверстников.

- Когда что-то нравится, оно как будто щекочет изнутри. «У ковчега в восемь» - очень добрый и светлый спектакль, ему навстречу хочется открыть душу и впитать ту радость, которую он нам дарит, нам очень недостает ее, - сказала Тамара Алексеевна.

Олег Соломонович в свою очередь заметил, что наблюдал за реакциями зала – неподалеку от него сидели семь подростков, трое из них смеялись, четверо – увлеченно смотрели и пытались ответить на «божественный» вопрос. Вот такой он, современный диалог со зрителем: троим смешно, четверо задумываются.

Постоянные зрители Новошахтинского драматического театра благодарили создателей за эту лабораторию, с восторгом высказывались о любимых актерах, открывшихся с новых сторон, и отмечали, как важно, что художественный руководитель Светлана Сопова старается экспериментировать и пробовать все, работая как с легкими и радостными пьесами, так и с жестким, приводящим в состояние шока материалом.

Ночь Гельвера

Шокировала, передала зрителю груз чужой боли и заставила работать сердце и голову психологическая драма известного польского драматурга Ингмара Вилквиста «Ночь Гельвера». Если на пьесе немецкого автора зрители плакали от смеха, то тут слезы помогали пережить страдания, концентрат которых предложили зрителям актеры – Олеся Агрызкова и Михаил Сопов с режиссером Кириллом Вытоптовым.

Повествующая о личной драме, разворачивающейся на фоне драмы мировой, пьеса приводит режиссеров, актеров и зрителей в жизненный тупик. Спасти усыновленного Гельвера, страдающего отклонениями в умственном и психическом развитии, от фашистов, в первую очередь истребляющих всех «не таких» людей, можно только убив его, но можно ли убить собственного сына? На этот вопрос и предстояло ответить зрителю в рамках лабораторных показов и обсуждений.

- «Ночь Гелвера» - пьеса не только буквально рассказывающая о каких-то исторических событиях. В ней очень важна тема выбора, который стоит перед нами сейчас или встанет в будущем рано или поздно. Пьеса спрашивает: «Какую цену ты можешь заплатить?». Это все нам очень близко и понятно, все – рядом, - начал дискуссию Олег Лоевский. – В Могилеве по этой пьесе был очень жесткий и страшный спектакль. Артист около года играл только эту роль, ему так важно было это высказывание, а потом все бросил и ушел из театра. Слишком напряг свой организм, не выдержал. К сожалению, бывают случаи, когда артисты входят в чужую плоть и не всегда могут выйти из нее.

Михаил Бушнов, в свою очередь, сравнил этот «сложнейший психологический этюд» с травлей актера, с болезненным уколом, что с точки зрения мастерства – очень хорошо.

- Сегодня я смотрел на Мишу и Олесю, которых знаю достаточно давно, и удивлялся, как могут актеры небольшого театра, без специального образования, достигать самых вершин актерского мастерства, которых достигают не все заслуженные и народные артисты! – одобряюще воскликнул Михаил Ильич.

Режиссер Кирилл Вытоптов признался, что ему очень легко работалось с новошахтинскими актерами, которые оказались безмерно благодарными и отзывчивыми. Вместе они решили немного сократить пьесу, лишив ее финального эпизода, в котором мать, видя ворвавшихся в дом солдат, прижимает к себе мертвого сына и произносит монолог, обращаясь к Богу. Это было сделано ради того, чтобы снять пафос и как-то смягчить пьесу, сохранив ее накал.

- Сначала меня немного смущало, что я не могла понять, какое это время. А потом поняла, что жестокость – вне времени, - высказалась одна из зрительниц.

Иллюзии

Самым бурным стало обсуждение показа-читки по пьесе «Иллюзии» Ивана Вырыпаева, экспериментатора и новатора номер один в современном российском театральном искусстве. Каждая пьеса (или сценарий) Вырыпаева – это прорыв, шаг в сторону неизвестного. И этот шаг может оцениваться наблюдателями как глупый и неправильный, а может пленять и восхищать. Ясно одно – Иван осваивает дорогу, на которую до него не ступала нога человека.

 «Иллюзии» - один из его последних текстов. В данный момент автор работает над ее постановкой в столичном театре «Практика». Он же и дал разрешение на сотворение экспресс-спектакля новошахтинскими актерами под руководством московского режиссера Александра Хухлина.

Пьесы Вырыпаева – новый текст. К нему нельзя подходить, как к традиционным пьесам. Как отмечает режиссер читки, это тоже самое, что пытаться открыть новый замок старыми ключами. Именно поэтому актеры вместе с режиссером не стали искать легких путей и решили, подобно автору, пойти на риск и представить зрителям спектакль, в котором главным героем был бы текст, а его переносчиками являлись бы замечательные актеры-новошахтинцы - Оксана Второва, Юрий Сопов, Александра Сопова и Александр Пхида.

- Выбрав данную пьесу, и Новошахтинский драматический театр, и его актеры совершили Поступок. Они отважились пойти на поле другой драматургии, непривычной для них, где нет знакомых обстоятельств, знакомого способа взаимодействия и конфликта, - сказал Александр Хухлин. – Работа над пьесой была трудной и проходила в три этапа. Сначала были этюды – каждый играл роль, потом каждый пытался пересказать, что рассказал партнер, а в конце – понять, кто в данной ситуации рассказчик и как он относится к персонажу. Я благодарен артистам, которые отважились на этот эксперимент.

Надо сказать, эксперимент, удачный во всех отношениях. «Иллюзии» изумляли, будоражили, трогали и возмущали. Режиссеру можно сказать отдельное спасибо за трактовку Вырыпаева в духе Вырыпаева. Этот текст можно было играть по ролям, но смаковать, упиваться этими длинными прекрасными авторскими словесами, сидя на обычной ростовской кухне за обшарпанным столом, потаскивая шпротины из банки, закусывая это все черным хлебушком, запивая сладким кофе, под звуки чарующего, добавляющего шарма испанских страстей «Бесаме мучо» - гениальный ход. Атмосферный, близкий и понятный.

Отметим, что среди зрителей нашлись и те, кого явно возмутили «Иллюзии» своей неправдоподобностью и насмешкой над возрастом и человеком.

- Не забывайте, что у режиссера, который ставит спектакль, заранее есть презумпция невиновности: режиссер не сумасшедший! Если он сделал что-то именно так, а не иначе, значит так было нужно. Режиссер не должен быть понятен всем, как понятен попкорн. Кому-то это близко, кому-то – нет, - пояснил Олег Соломонович. - Автор и режиссер тут не имели в виду возраст! Все это другие чужие люди, а то, что они говорят – иллюзии.

С ним согласилась и критик Наталья Каминская, отметившая, что «вырыпаевское словоблудие – намеренный стеб», подражание романтической литературе, издевка. Но издевка - не все, в каких-то местах явно проглядываются совсем не смешные человечные моменты. Один из таких моментов – ключевая фраза пьесы о том, что «ведь должно же быть хоть какое-то постоянство в этом переменчивом Космосе». Именно ее и повторяли – кто вслух, а кто про себя люди, выходившие из зала после читки и обсуждения. Беззащитные, крохотные существа, которые с помощью театра так отчаянно пытаются найти ответы на вопросы «Что есть любовь? Как понять, что любишь кого-то? Что нужно делать для человека, которого любишь?» и ухватиться за них, чтобы выжить, потому что… потому что «ведь должно же быть хоть какое-то постоянство в этом переменчивом Космосе».

Пятнадцатое апреля 2011 года, день, когда  наши сердца так многое перечувствовали, а головы передумали и попытались переосмыслить, заканчивалось немного грустно. Зрители, узнавшие, каким родным может быть театр, не требующий от пришедшего слишком многого, говорящий с ним по-дружески, по простому, от сердца к сердцу, немного пугались, что все закончилось и это больше никогда не повторится. Актеры, взбудораженные новым практическим и теоретическим опытом, были в смятении – за три напряженных дня они очень устали, им хотелось, чтобы все это закончилось так же сильно, как и не хотелось этого. Им тоже было страшно расставаться с новыми режиссерами. Непроизнесенный вопрос «а что дальше?» читался во встреченных взглядах.

Сейчас уже можно дать ответ на него: дальше будет что-то новое, прекрасное, интересное. Преодолевший страх перед современной драматургией, столичными гостями, именитыми критиками, Новошахтинский драматический театр вышел на качественно новый уровень, дав фору многим областным театрам. Он увидел перед собой лестницу в тысячу, а может и в тысячу тысяч ступеней, на которые ему предстоит подняться. И на каждой ступени ему будет открываться какая-то новая, изумляющая истина.

Ты главное иди, дорогой театр, и у тебя все-все получится!

Марья Зелинская