«« Перейти в раздел "Пресса"

Светлана ЯНШИНА

«Знамя шахтера» от 5 мая 2007 года

“Черный монах” А.П.Чехова – одно из самых философских, трагичных, но и притягательных произведений, которое во многом носит личностный характер. И черный монах пригрезился Чехову во сне, и те вопросы, философские идеи, которые волнуют чеховского Коврина, интересовали и самого писателя, и всех образованных и духовно развитых его современников. А композитора, драматурга и режиссера Игоря Древалева, поставившего драматическую новеллу “Черный монах” на сцене Новошахтинского муниципального драматического театра, судя по всему, занимает, почему Антона Павловича так серьезно волновали философские вопросы человеческого бытия, смысла жизни, гениальности и посредственности, смерти и вечной жизни, веры и безверия и вообще взаимоотношений мыслящего человека с Богом.

Главный герой новеллы – молодой, перспективный ученый Андрей Коврин – типичный представитель русской интеллигенции, воспитанной на Шекспире, литературной классике, религиозных и филисофских течениях 19 века. Но в отличие от других чеховских интеллигентов, он не жалуется на пошлость бытия и скуку жизни, а полностью погружен в науку, в философские искания, в созданный им самим мир, в котором ему комфортно и интересно жить. Чрезмерное увлечение работой приводит его к тяжелому психическому заболеванию. Но лечение от этой болезни дает обратный эффект: потеря внутренней гармонии, индивидуальности, духовного стержня, безрезультатные метания между верой и безверием, погружение в существующую скучную и неинтересную реальность - все это приводит его к заболеванию чахоткой и в конечном итоге к гибели. И уже на пороге смерти он понимает, что опору человеку в жизни дают не глобальные общечеловеческие цели, а конкретное внимание и забота о конкретном человеке, любовь конкретного человека, а он сам разрушил то, что послужило бы ему опорой в жизни, дало бы ей смысл.

Чехова сложно ставить на сцене, потому что у него загнаны внутрь внешние действия и чувства, они скупы в проявлениях. Герои говорят монологами, много пауз, не много динамики. Не случайно возникло такое определение как чеховский подтекст. Чтобы раскрыть внутренний мир героя, его переживания, необходим выразительный театральный язык. И Игорь Древалев нашел интересный, образный театральный язык, который помогает зрителю понять глубину заложенных в это произведение мыслей или задуматься над ними. Завораживает музыка, написанная Игорем Древалевым, в которой нет ни одной не работающей на спектакль ноты. Здесь - звучание живых инструментов, здесь восточные мотивы, духовное православное пение, серенада Брага, вальс, то нежный и радостный, то грагичный. Но то тише, то четче звучит основная мелодия, вызывающая предчувствие человеческой трагедии. Вообще создается впечатление, что музыка в этом спектакле – действующее лицо. Она передает и духовные взлеты героя, и проникновение грубой реальности в его духовный мир, и его предчувствия, и его трагедию. Четко работает на идею спектакля свет, который подчеркивает только то, что важно именно в этот момент. И вообще в спектакле четко, тонко и гармонично выстроена вся сложная система взаимоотношений звука, музыки, света, сценографического решения спектакля. И в эту систему жестко вписана манера актерской игры. И древалевского черного монаха тоже надо воспринимать именно в рамках этой сложной системы, потому что этот призрак существует в жизни всех героев : Тани, Песоцкого, Коврина, даже когда его нет на сцене, но присутствие этой темной силы ощущается в музыке, свете, в напряжении атмосферы. И Монах в спектакле не совсем обычный: в его облике есть что-то и от средневековья, и от восточного буддизма, и от православия.

Очень точно просчитана и выстроена каждая мизансцена: даже когда для передачи внутреннего состояния или невысказанной мысли не достает актерского мастерства, их понимаешь через мизансцену. Потрясающе просто и выразительно сценически высказана мысль о нестабильности и хрупкости жизни, человеческого сознания, его духовного равновесия. На сцене вместо мебели - качели и струящиеся водопадом диковинные ветви сада, который постоянно меняет цвет, что тоже завораживает сменой настроения. Режиссер заставляет зрителя видеть все, что происходит на сцене глазами Коврина, потому что это порождено его сознанием. Ярко запоминается момент, когда Коврин в начале спектакля, стоя лицом к темному занавесу, нерешительно прикасается к нему рукой, оглядывается на зрителя, как бы сомневаясь, стоит ли начинать говорить о том сокровенном, что волнует его, Есть еще одна сцена в спектакле, о которой нельзя не сказать. Это когда Коврин в порыве яростного протеста рушит сад. Ясно понимаешь, что это месть за то, что Песоцкие разрушили, уничтожили его мир, но в этот момент до боли жаль всех троих. Музыка, яростное стремление Коврина содрать все до последней ветви этого дивного сада, отчаянные попытки Песоцкого тут же убрать эти следы разрушения, динамика действий актеров вызывают высокое духовное напряжение у зрителя, ощущения краха прежней жизни героев. И возникает мысль о том, что вторжение в чужую жизнь, пусть и дорогого тебе человека, в его духовный мир даже с самыми благими намерениями, может иметь для тебя непредсказуемые последствия. Вообще спектакль так вовлекает в серьезную работу душу, что выходишь после него опустошенным.

Драматическая новелла “Черный монах” завершает трилогию о русской душе, задуманную и воплощенную И. Древалевым. И то, что происходит в завершающем трилогию спектакле с главным героем - молодым перспективным ученым Андреем Ковриным, берет начало в первом спектакле И. Древалева “ Очарованный странник” по повести Н.Лескова, где мятущаяся, гордая, крылатая душа Ивана Голована ищет успокоения в христианской вере . Душевные страдания и духовные поиски Философа видим мы в спектакле Игоря Древалева “День без даты” по произведениям Гоголя. Эта тема – сквозная, проходящая через все три спектакля. А в “Черном монахе” есть сцена галюцинаций Коврина, куда введен мотив моря из “Очарованного странника” и где появляются Панночка, Акакий Башмачкин и Ноздрев из “Дня без даты”. И эта сцена, на мой взгляд, введена режиссером не для связки все трех спектаклей. Она подчеркивает мысль о том, что русская душа устремлена ввысь, к доброму, прекрасному, а невежество, хамство, чиновничий произвол, бытовая безрадостная трясина создают непреодолимый барьер для реализации этого порыва. Нет у русской души пространства для полета, нет надежной опоры, от которой можно оттолкнуться, и в этом ее трагедия. Введение элементов одного спектакля в канву другого – это новаторский эксперимент режиссера Игоря Древалева. И произошло, на мой взгляд, удивительное: лесковская тема и гоголевские персонажи как- то гармонично вписались в канву чеховского рассказа.

Надо сказать, что, практически полностью сохранив чеховский текст, режиссер с помощью театрального языка сумел прорисовать многослойность тем и идей, затронутых в “Черном монахе”. Это дает возможность каждому зрителю, в соответствии со своим образованием и духовным развитием находить свою тему, постигать свою истину. В принципе при постановке спектакля режиссер сделал главный акцент на поиск и выражение божественного, что ведет личность по жизни. Не случайно здесь собраны все три религии, но преобладает и ведет христианская духовность. И чем выше духовная развитость зрителя, тем большее постижение чеховских мыслей, переданных режиссером с помощью выразительных средств. Это показали премьерные спектакли, которые зрители смотрели, затаив дыхание, и многие уходили потрясенные.

Новошахтинских театралов приятно удивил Михаил Сопов в роли Коврина, которому режиссер помог найти яркий и психологически точный образ. Зрителям Михаил открылся совершенно неожиданной гранью, обнаружив удивительную пластичность и умение жестом выразить гамму чувств. Вспомним, хотя бы, как его Коврин ликовал после первой встречи с монахом и как он прятал свои рукописные листы от Тани. Удалась роль Песоцкого актеру Сергею Недилько. Серьезно отнеслась к созданию образа Тани Песоцкой молодая актриса нашего театра Мария Третьякова. Мучительным (в силу значимости и психологической сложности) для Алексея Кривенко является поиск образа черного монаха, он продолжает находить для него новые краски, более выразительные оттенки игры. Как признался сам режиссер Игорь Владимирович Древалев, работами актеров он остался доволен: "В целом к премьере они свою задачу выполнили, дорабатывать образы теперь будут самостоятельно."

А нам, зрителям, хочется сердечно поблагодарить Игоря Владимировича Древалева, главного художника, Ю.В.Сопова, художественного руководителя С.Н. Сопову, и всех, кто своим тяжким трудом создавал этот замечательный спектакль: шил костюмы, изготавливал декорации, реквизит, выставлял свет и т.д.

На сегодняшний день “Черный монах” – это самый глубокий, интересный и гармоничный спектакль, поставленный на сцене нашего драматического театра.

на страницу спектакля »