«« Перейти в раздел "Пресса"

18 и 19 октября в Новошахтинском драматическом театре имени народного артиста СССР М. И. Бушнова состоялась премьера спектакля «Братья Карамазовы» по роману Фёдора Достоевского. На показах зал был полон.

На проекционной сетке при раскрытом занавесе написан эпиграф к роману Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы»: «Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, падши в землю, не умрёт, то останется одно; а если умрёт, то принесёт много плода» (Ин. XII, 24).

Самобытный, яркий спектакль поставлен благодаря программе «Культура малой Родины» партии «Единая Россия».

"Идёт война света и тьмы, а поле битвы - души людей..."

«Братья Карамазовы» на сцене Новошахтинского театра

Немного истории. В 1910 году на сцене Московского художественного театра состоялась премьера спектакля «Братья Карамазовы» в постановке Владимира Немировича - Данченко по его же инсценировке — событие, которое потрясло театральную жизнь столицы. Спектакль шел два дня подряд и вызвал настоящий шквал различных эмоций: горячие и разгромные отклики публики, живую полемику критиков, обстоятельные разборы театроведов. Мнения, можно ли ставить Достоевского, разделились. Но за этой премьерой стоял великий труд — порядка 190 репетиций, намеренно доведённых до предельной тщательности. Желание режиссёра было очевидно и благородно: не просто показать сюжет, а ввергнуть зрителя в те же внутренние муки и острые переживания, которые Достоевский вкладывал в своих героев.

Особое внимание современников привлекла художественная находка Немировича - Данченко: постановки: на сцене появилась новая функциональная фигура —чтец. Этот прием, позволяющий напрямую выводить на арену мысли и интонации повествования, стал своеобразным мостом между романом и театром, усилив драматургическую глубину спектакля. После этой постановки роль чтеца сотни раз воспроизводилась в сценических интерпретациях, став заметным штрихом в эволюции театрального языка. Однако революционная постановка Немировича - Данченко продержалась всего два сезона. Больше в России она не увидела сцены.

И вот, спустя 115 лет, научным сектором Школы-студии МХАТ и музеем МХАТ была издана книга «Братья Карамазовы» на сцене Московского художественного театра» с детальным рассказом о постановке великого мастера Владимира Немировича-Данченко. Презентация состоялась 16 апреля 2025 года, а спустя полгода на сцене Новошахтинского драматического театра имени народного артиста СССР М.И.Бушнова уже была премьера! Второй раз в истории России состоялся премьерный показ спектакля «Братья Карамазовы» по инсценировке Владимира Невмировича-Данченко!

«Он дерзнул!» — так, наверное, воскликнули бы современники Достоевского. И действительно: Михаил Сопов, главный режиссёр Новошахтинского драмтеатра, рискнул и показал подлинную «карамазовщину». Вниз по струне прозрения постановщик вводит в роман предсмертное послание самого Фёдора Михайловича — смелый ход, дающий спектаклю живой современный нерв и заставляющий классическое произведение заговорить о нас сегодняшних.

Четырёхчасовая продолжительность спектакля — вызов зрителю. При этом Михаил Сопов умело укоротил инсценировку, чтобы действие уместилось в один театральный день, а не растянулось на два дня, как это было у Немировича -Данченко. Результат оправдывает смелость: спектакль не только передаёт фабулу, он взывает, ранит и не отпускает—настоящая встреча с духом Достоевского, переосмысленным и обнажённым в ключе нашего времени.

Алексей Фёдорович (Сергей Ковалев) Снегирёв Николай Ильич (Алексей Кожушко) ©Виталий Маркин

Первый акт. Освещается черный кабинет: задник и боковые панели — из широких полос эластичной ткани. Они служат не просто стенами, а проемами: через эти «порты» актеры входят и выходят, словно проходя сквозь материю пространства, порождая эффект внезапного исчезновения. (сценограф Кристина Данилина). Старая мебель — четыре передвижных стола на колёсах с ящиками — организует пространство спектакля: они не просто предметы быта, а подвижные перегородки, основные декорации. Скорбно, грязно, повсюду свисает паутина, всё выглядит застывшим и истёртым временем.

На сцене Лизавета Смердящая, великолепно воплощённая Мариной Кожушко. Она медленно движется с игрушечной куклой в руках, в белой рубахе, которая в свете софит (художник по свету Борис Михайлов) диссонирует с серостью декораций и чёрной материей стен (художник по костюмам Юрий Сопов). Образ Лизаветы,хрупкий и почти потусторонний, становится главным проводником зрителя сквозь историю: она — рассказчица, которая знакомит нас с каждым героем. Это еще одна режиссёрская находка — оживить на сцене эпизодический женский образ из романа, доверив ему роль нарратора. Так лаконичный литературный намёк обретает на сцене плоть, голос и судьбу:

«Вот глава семьи — Фёдор Павлович Карамазов» - на сцене появляется сама квинтэссенция власти и порока (исполняет Сергей Недилько). И тут же звучит продолжение: «Он женился первым браком на гордой аристократке Аделаиде Ивановне...». Едва Лизавета произносит, что та, «бросив трёхлетнего Митю, вскоре умерла», как на сцене взрывается энергией и угрозой сам Дмитрий Карамазов (исполняет Дмитрий Нестеров). С бутылью шампанского в руке и злым взглядом, он — живое воплощение последствий давнего предательства.

Рассказ тем временем набирает ход: «Второй его жертвой стала тихая, кроткая Софья Ивановна...» Едва Лизавета произносит, что она «оставила ему двух малолетних сыновей», как на сцене поочерёдно возникают Иван Карамазов (Максим Старков) и Алёша Карамазов (Сергей Ковалёв), выстраивая перед зрителем всё разросшееся семейное древо Карамазовых.

Но нет, нет! Есть еще один: «А вот и Смердяков — порождение тьмы и насмешки, порох в подвале дома Карамазовых. Говорят, побочный сын Фёдора Павловича. Лакей». И в углу сцены возникает сам Смердяков в исполнении Николая Шарифулина. Его герой не бросается в глаза, он — тихая искра ненависти, способная в любой миг перерасти в разрушительный пожар.

Лизавета представляет и двух женщин, чьи судьбы вплетены в карамазовский узел. Это Грушенька (Кристина Казарова)—та самая, что «влюбила в себя отца и старшего сына». И Катерина Ивановна (Анастасия Хаустова) - «неумолимая в своей добродетели».